94-летний ветеран из Москвы живет на кухне. Чиновники считают, что у него «40 лишних сантиметров» жилплощади
В 2015 году президент России Владимир Путин во время «Прямой линии» публично заявил, что «все нуждающиеся ветераны Великой Отечественной войны получат новые квартиры в 2015–2016 годах, несмотря на то, что очередь выросла в 10 раз». «Это будет сделано», — дал обещание Владимир Путин. Еще раньше с такими же речами выступал другой президент, Дмитрий Медведев, который даже подписал соответствующий указ о завершении «процесса обеспечения ветеранов жильем».
В обещания обоих президентов поверил 94-летний Вагаршак Хачатрян из Москвы. Ветеран Великой Отечественной войны больше 10 лет пытается добиться от московских властей улучшения жилищных условий. Однако столичные чиновники настаивают, что условия жизни Вагаршака Хачатряна «человеческие», да и жилплощади у него на 40 квадратных сантиметров больше, чем полагается по закону, поэтому в своей квартире он, по их логике, не нуждается. Znak.com рассказывает историю ветерана, который в 17 лет ушел на фронт, после войны служил в Советской армии, почти 70 лет работал без отпусков, а теперь вынужден ютиться на раскладном диване в крохотной кухне квартиры, где живут его дочь, внучка и правнучка.
На восьмиметровой кухне, куда сквозь плотные шторы еле-еле пробивается дневной свет, на черном диване сидит щуплый старичок невысокого роста. Это ветеран Великой Отечественной войны Вагаршак Хачатрян. Едва заметив меня, он тут же встает и спешит помочь снять пальто и приглашает выпить чаю. Не успел ветеран осторожными шагами войти в комнату, как вокруг него словно юла закружилась двухлетняя правнучка Маша, громко напевая что-то на своем детском языке. «Хорошенькая она девочка, добрая, — говорит Вагаршак Хачатрян, ласково гладя Машеньку по голове, — шустрая очень».
Вагаршак Хачатрян родился в 1926 году в Краснодаре. Он был старшим ребенком в семье Егиша и Варсаник Хачатрян, которые в годы Первой мировой войны, спасаясь от геноцида, бежали из города Ван Западной Армении, которая тогда входила в состав Османской империи.
«Бабушка Варсаник еще до геноцида вышла замуж, у нее было пятеро детей, — рассказывает дочь Вагаршака Хачатряна Лилит. — Когда турки стали гнать армян, когда начался геноцид, то четверых детей и мужа моей бабушки убили. Последнего ребенка она пыталась спасти, бежала вместе с ним, закинула на спину и не заметила, как он умер. Дедушка Егиш тоже был женат, тоже дети у него были, но турки всех вырезали. А бабушка и дедушка чудом спаслись. Дедушка говорил потом, что хотел бы взять себе в жены девушку с такой же историей, как у него. Так мои бабушка и дедушка познакомились в Краснодаре, поженились, у них еще пятеро детей родилось. Но бабушка Варсаник до конца своих дней носила траур, голову не поднимала, всегда своих детей, убитых турками, вспоминала».
В 30-х годах XX века с началом жуткого голода семья Хачатрян перебралась из Краснодара на родину в Армению, в Ереван. «Когда началась война, я учился в седьмом классе, мне было 14 лет, мальчишка еще совсем. В Ереване тогда открылись военные школы, там обучали будущих летчиков и артиллеристов. Школа для артиллеристов была ближе к дому, где я жил, пошел туда учиться. В 1944 году, когда мне было 17, меня и еще несколько мальчишек забрали на фронт, мы все тогда попали в разные части. Я служил в 89-й стрелковой Таманской дивизии. Воевали мы на территории Украины», — вспоминает Вагаршак Хачатрян. На фронте он был командиром взвода пехотной части. 89-я стрелковая дивизия участвовала в освобождении Балаклавы и Севастополя, Керченского пролива и Керчи.
О военном времени Вагаршак Хачатрян рассказывает неохотно, уклоняясь от ответов. Говорит очень коротко: «Страшно, война была». На территории Украины во время контрнаступления на немецкие войска неподалеку от Вагаршака Хачатряна разорвалась мина. Сотни осколков вонзились в его спину. «После ранения меня отправили в госпиталь в Грузию, а там уже скоро и о победе узнали. Помню, какие это были замечательные чувства! Настроение прекрасное! Все солдаты так были рады, что война, ужасная война, наконец, закончилась. Я был очень счастлив», — говорит Хачатрян.
После победы в Великой Отечественной войне Вагаршак Хачатрян продолжил службу в рядах советской армии. Он прошел обучение в Сочи, получил звание лейтенанта, стал офицером, потом служил в Белоруссии. Хотел ли сам Вагаршак Хачатрян после мучительных двух лет на фронте и тяжелого ранения снова держать в руках оружие, сейчас уже не помнит: «Меня просто не отпустили, сказали, что надо служить. Вот я и служил». В 50-е годы в армии начались сокращения, Вагаршак Хачатрян демобилизовался и решил вернуться к родным в Ереван. «Моя семья после войны очень бедно жила, плохо было. Мама и папа с детьми жили в подвале. Чтобы помогать, стал работать на „Армэлектрозаводе“. Производили мы генераторы, трансформаторы, щиты и много чего еще. Я отработал на этом заводе беспрерывно 40 лет. За все эти годы я уходил в отпуск всего три раза, и то все эти три раза директор завода отправлял меня в командировки. Ни одного больничного за 40 лет работы не брал. Ни одного дня не пропустил. Просто работы тогда много было, заказов по России очень много, некогда было отдыхать», — говорит Вагаршак Хачатрян.
В 1960 году Хачатрян женился, в семье родилось двое детей: сын Эдуард и дочь Лилит. Когда сыну исполнилось 17 лет, он переехал в Москву, поступил в институт. «Помню, как жена говорит мне тогда: „Поезжай в Москву, помогай сыну выживать“. Я приехал сюда в Москву, рядом с квартирой, которую мы с сыном снимали, была пекарня, вот я там еще пять лет отработал. Но оставаться в Москве я не хотел, думал вернуться снова в Ереван. Но вернуться не получилось. После увольнения из пекарни перешел работать на автостоянку, где отработал 24 года. Я снова работал беспрерывно, отпусков и больничных не брал. Потом жена умерла, сын тоже умер. Остался я один с дочкой, ехать в Ереван уже не к кому было», — вспоминает Хачатрян. Его дочь Лилит, еще живя в Ереване, окончила медицинский институт по специальности «нарколог». «В 90-е я приехала к отцу и брату в Москву. В Армении жить было невозможно, ужасные условия у нас были: элементарно света, воды и газа не было. Воду знаете как давали? На 15 минут в день включали! Света и газа не было вообще. Мы на керосинках еду себе готовили. И это в конце XX века», — объясняет Лилит Хачатрян.
После того, как семья Хачатрян продала свое имущество в Ереване, в начале нулевых они купили небольшую однокомнатную квартиру на севере Москвы. «Пока мы жили втроем: папа, я и моя дочь, было терпимо. Тесновато, да, но все-таки терпимо. Мы не раз обращались к властям, папа и [экс-мэру Москвы Юрию] Лужкову писал, и [экс-президенту России Дмитрию] Медведеву писал, чтобы хоть как-то улучшить наши жилищные условия. Но результатов эти письма не принесли. Мы даже пытались встать в очередь на получение жилья большей площади как нуждающиеся, но нам отказали. Сказали, что 41,5 квадратного метра для троих человек достаточно. Когда родилась Машенька, то жить всем в однушке стало невыносимо. Тут дело даже не в нашем комфорте. Мы стесняем папу, ему тяжело в таком шуме жить. Он заслужил покой и отдых за столько лет верной службы нашей стране. Папа впервые ушел с работы только в январе этого года, когда попал в больницу и ему делали операцию. Впервые! Впервые за почти 70 лет работы», — дочь Вагаршака Хачатряна Лилит едва сдерживает слезы, рассказывая о бесконечной переписке с чиновниками.
Еще в октябре прошлого года Вагаршак Хачатрян обратился в департамент городского имущества города Москвы с просьбой посодействовать улучшению его жилищных условий. Однако в ответе из мэрии Москвы за подписью тогда еще заместителя главы департамента городского имущества, а ныне руководителя департамента по конкурентной политике Ивана Щербакова сказано, что «размер площади жилого помещения, приходящегося на каждого члена семьи, составляет более учетной нормы», поэтому семье Хачатрян «отказано в содействии города Москвы в приобретении жилых помещений в рамках госпрограмм».
В чиновничьем ответе говорится, мол, для признания семьи Хачатрян нуждающейся в получении новой квартиры, на каждого члена семьи должно приходиться меньше 10 квадратных метров жилья. Общая площадь «однушки» Хачатрян составляет 41,5 квадратного метра. «В мэрии считают, что у нас есть лишние 40 [квадратных] сантиметров у каждого. 40 сантиметров! Знаете, откуда эти сантиметры? Это наш балкон. Как же так, получается? Разве можно жить на балконе?» — дрожащим голосом говорит ветеран, указывая на крошечную лоджию, заваленную доверху вещами, которые не помещаются в единственную комнату. «К нам недели две назад приходил глава управы [района Марьина роща Владимир] Литовский, посидел у нас тут на диване и говорит: „Так у вас условия-то человеческие еще! Я-то думал!“ Не знаю, что он там думал, может, что у нас все в плесени, тараканы повсюду и все ободрано. Литовский сказал вставать снова в очередь. Но моему отцу уже 94 года! Я ничего не стала говорить, ругаться не хотелось уже. В очередь мы встали, ответ о том, поставят нас в очередь или нет, придет только 6 июня», — говорит Лилит Хачатрян.
Вагаршак Хачатрян обращался и в Общероссийский народный фронт, и в префектуру Северо-Восточного административного округа Москвы, просил встречи с префектом. «Из ОНФ нам просто позвонил юрист, сказал, что могут попробовать инициировать изменения в законодательстве, но перспективы туманные», — рассказывает волонтер Ирина Чивирева, которая помогает Вагаршаку Хачатряну общаться с чиновниками. По словам Чивиревой, больше из ОНФ на связь с ветераном никто выйти не пытался, чем-нибудь помочь — тоже. Из префектуры СВАО Москвы Вагаршак Хачатрян тоже получил очередную отписку, где говорилось, что он может позвонить на горячую линию или зайти на сайт мэрии и самостоятельно узнать, какие есть варианты для улучшения его жилищных условий.
«Честно сказать, я уже морально никак на это не реагирую, это несправедливые решения, несправедливое отношение ко мне. Я столько лет работал, столько лет этому государству отдал, на войне был. А сейчас живу в таких условиях. На кухне сплю… Ну, что здесь сказать? Просто обидно. Очень обидно. Ладно бы я не разбирался и не понимал, что вокруг творится, это одно дело, но я же 94 года прожил, понимаю, как и что устроено», — вздыхает ветеран, теребя в руках платок.
Префект СВАО Москвы Алексей Беляев в разговоре с корреспондентом Znak.com заявил, что «двери в его кабинет [для Вагаршака Хачатряна] всегда открыты». «Я всегда объезжаю территорию своего округа, всегда встречаюсь с ветеранами, реагирую на все их потребности. Тем более, правильно вы говорите, в этом году 75-летие Победы. В семье каждого из нас были и есть люди: отцы и деды, кто воевал, кто завоевал эту победу. Я сейчас запишу имя ветерана, о котором вы говорите, и все выясню, обещаю», — сказал префект Беляев.
На небольшом журнальном столике перед Вагаршаком Хачатряном среди однотипных ответов столичных чиновников лежит кипа поздравительных открыток из Кремля. Есть открытки и от Дмитрия Медведева, и от спикера Мосгордумы Алексея Шапошникова, и, конечно, от Владимира Путина. «Пишут в своих письмах, что сердечно поздравляют папу, но живет пусть на кухне, — Лилит Хачатрян нервно достает письма из конвертов. — Водят папу по школам перед 9 мая, показывают детям, вот, смотрите, живой ветеран, потом в мае дают три гвоздички, и все. Хоть бы раз на парад пригласили на Красную площадь, для него же День Победы — святой праздник. Никто не зовет, никто».
«Я за эти годы очень много грамот поздравительных получил, [Владимир] Путин тоже открытки шлет мне постоянно. Но все, что я прошу по поводу квартиры, остается без внимания, все бесполезно, — руки Вагаршака Хачатряна сильно дрожат, но он старается быстро убрать все письма обратно по конвертам и отодвинуть от себя. — Нет уже надежд никаких. Неприятно». «Папа, мы будем верить!» — Лилит Хачатрян старается приободрить отца, который уже слишком взволнован. Ветеран молча встает и уходит в угол кухни на диван. В этот момент в доме затихли все, даже маленькая Маша. Лилит Хачатрян идет вслед за папой, осторожно предлагает ему измерить давление.
«Вот этот тонометр папе подарили в управе. Это единственный подарок за много лет», — говорит Лилит Хачатрян, затягивая на руке отца рукав тонометра. Вагаршак Хачатрян отводит взгляд и молча смотрит на огромную гору таблеток в корзинке у своего дивана. Почти половина пенсии Вагаршака Хачатряна — около 15 тыс. рублей ежемесячно — уходит на эти лекарства.
Внезапно ветеран прерывает молчание: «Вот этот маленький телевизор мне тоже подарили. Иногда только без звука смотрю, чтобы Машеньку не разбудить». Небольшой телевизор Вагаршаку Хачатряну подарил руководитель столовой, куда ветераны войны и труда два раза в год ходят на бесплатный обед. Хачатрян, по словам его родных, чаще всего смотрит «Матч ТВ», любит футбол и уже много лет болеет за ЦСКА.
Несмотря на повысившееся давление, Вагаршак Хачатрян подает мне пальто и предлагает взять с собой побольше конфет. «Пока-пока, спасибо», — говорит он, дожидаясь, пока за мной приедет лифт.
P. S. В 2019 году украшение Красной площади и салют к 9 мая обошлись бюджету в 55 млн рублей, еще чуть больше 100 млн рублей были потрачены на разгон облаков. Стоимость двухкомнатной квартиры площадью от 50 до 55 квадратных метров в Москве в районе метро «Марьина роща» — от 10 до 13 млн рублей.
|