Место встречи — тубдиспансер: как воров в законе гоняли на «запретку» и воспитывали тишиной

Про лихие девяностые сейчас слагают легенды. О том, как это было, мы рассказываем вам в нашей новой рубрике «Байки силовиков» от имени непосредственных свидетелей эпохи — экс-сотрудников МВД и ветеранов уголовно-исполнительной системы.

Зона в Башкирии всегда была «красной» — там царил закон и порядок. Во главе находился начальник отряда, и все заключенные слушались его. Криминальных понятий и воровских традиций почти никто в республиканских колониях не придерживался. А если и придерживался, то его все равно подминал режим. Но так перестало быть в середине 90-х. О том времени рассказывает бывший заместитель начальника управления ФСИН по Башкирии полковник внутренней службы в отставке Петр Николаевич Здор.

Место встречи — Салаватский туберкулезный диспансер

До середины 90-х в башкирских колониях была тишь да благодать. Пока в 1997 году в Салавате не отделили часть колонии и не построили там отделение для туберкулезных больных. Получило новое медучреждение статус межобластного. Туда свозили сидельцев со всех концов необъятной Родины. В один момент дошло до того, что одновременно в учреждении содержались 22 вора в законе. Даже два вора в законе — это уже война, чтобы подчинить друг друга. Что уж говорить, когда их в 11 раз больше.

Осужденные быстро прознали про новый корпус для больных и придумали хитроумный план. Они договаривались по внутренним каналам и приезжали для встреч. Подделывали себе анализы, симулировали болезнь, просили сокамерников сходить за них на рентген, но на самом деле ехали в тубдиспансер на сходки.

Так больничные палаты стали своего рода перевалочными пунктами, где заключенные могли встретиться со своими собратьями. Больница была рассчитана на тысячу заключенных, а собиралось там по 1800.

Иногда ситуация выходила из-под контроля, и дело доходило до убийств. Все усугублялось и тем, что в эти годы функцию надзора за заключенными забрали у нацвойск и передали ГУФСИН. А там были и другие зарплаты, и другие стажи. Те, кто мог повлиять на ситуацию, ушли на пенсию, и сотрудников сразу стало резко не хватать. Доходило до того, что на 16-ю колонию строгого режима в Башкирии осталось всего три прапорщика. А по нормативам в каждую смену должны были выходить как минимум десять.

Здор в этот момент был начальником отдела безопасности в главном управлении. И вот он со своим замом по очереди выходили в дежурства — один ночью, второй — днем, потом менялись. Так они мучились две недели, пока не набрали людей.

При этом мужчины в охрану стремились не особо рьяно, шли обычно женщины. А это было для колонии не очень хорошо.

— Будет ли женщина стрелять или нет — я не знаю. Вот она стоит на вышке, ей платят зарплату, а если полезет заключенный, то она, может, даже и вверх побоится стрелять, — говорит ветеран.

Криминальные авторитеты

В ту пору криминальные авторитеты в Башкирии были сплошь приезжими — в самой республике не было ни одного коронованного вора в законе. По мере их прибытия на зону сразу стали появляться люди, близкие к ним. Здор рассказал об одном таком персонаже.

— Он отбывал срок в четвертой колонии особого режима. Там заключенные половину срока содержались в камерах, и только после этого их переводили в отряды. Он не был вором в законе, но придерживался воровских традиций, — говорит ветеран колонии. — С ним приятно было работать: он не повышал голоса, не кричал, сотрудники колонии не слышали от него матерных слов. Но за порядком на зоне он следил — его слово для всех остальных заключённых было законом.

Но с приездом осужденных из других регионов «красный» режим на зоне закончился. Арестанты стали делиться на разные группы — одни старались подчинить других.

«Запретка» и музыкальная камера

Интересная ситуация была и с так называемой «запреткой» — зоной, где осужденные не хотели работать ни при каких обстоятельствах. Там нужно было ровнять траву, прибивать доски, в общем делать ту работу, которую для арестантов, по их собственному мнению, было делать западло. Но сотрудники колонии знали, если сиделец проработает там, то к бандитам он больше не попадет, попросту не примут. И те регионы, где был так называемый «черный» режим, старались отправить своих заключенных на ту самую «запретку».

Однажды Здор побывал в колонии Ульяновской области и впервые увидел там так называемую «музыкальную» камеру: за одной толстой металлической дверью на расстоянии примерно в метр-два находилась вторая дверь. А там дверь необычная — сделана, как у сейфа, просто так не откроешь. Стены в ней тоже двойные, а промежуток между ними заполнен пенопластом. Окно заложено кирпичом, воздух, конечно, поступает, но звуков никаких нет. Там абсолютная тишина. И ни один заключенный больше пяти суток в ней не выдерживал.

В нее и помещали заключенных, которые не хотели идти работать на «запретку», а отвадить их от бандитских группировок было необходимо — вот сотрудники колонии и помещали их в такие камеры. После выхода из них человек шел работать туда, куда раньше не хотел идти ни при каких обстоятельствах.

Конечно, в Башкирии не доходило до такого, что требовались такие камеры. Но иногда осужденные устраивали бунты. Один такой произошел как раз в 90-е — зона строгого режима в Уфе полностью отказалась от еды. Заключенные ничего не ели и выдвигали начальству колонии одно требование — отгородить уборную от основного помещения, где жили арестанты. Правда, бунт этот быстро подавили, но туалет все же отгородили.

Жизнь на зонах в советское время, по мнению ветеранов, была полна несправедливости — чая выдавали мало, если сиделец провинился, то ему ограничивали количество передаваемых посылок. Но зато все арестанты знали, что их права нарушать не будут, и если они придут к сотрудникам колонии просить помощи, им не откажут. Сейчас, по мнению Здора, времена другие и нравы тоже.

Мы уже писали, как заключенный расстрелял в зале суда насильников и убийц матери, а старшина роты сколотил из солдат банду, грабил и убивал местных жителей. Читайте об этом в нашем материале. Сидеть в 90-х было тяжело. Доходило до того, что уфимцы меняли мясо на сигареты. А их отправляли на волю. Подробности по ссылке. Также мы публиковали истории двух побегов из башкирских колоний — один из них удался, второй нет.

Все публикации вы можете почитать по ссылке.

Источник

Трое блогеров «хайпанули» и попали под уголовное дело

Что известно об экс-силовике, который ранил двух человек во время стрельбы в Екатеринбурге

Такого холодного февраля не было с 2011 года: прогноз погоды на месяц

Пострадавших при стрельбе в пермском вузе на самолете доставят в Москву

В Башкирии под суд пойдет таксист, насмерть задавивший школьницу

Как Третья мировая стала первым мемом 2020 года. Люди услышали про Иран, отложили оливье и полезли в твиттер