Нужен ли в России Совет по правам человека, если поручения Путина потом не исполняются?
Сегодня президент России Владимир Путин провел традиционную встречу с членами Совета по правам человека. В ходе двухчасовой беседы глава государства сделал ряд громких заявлений, но так и не смог прямо ответить на вопрос об амнистии в России, признался, что никак не может понять, из-за чего же покончила с собой журналистка Ирина Славина, в дом которой врывались вооруженные силовики, запутался в обстоятельствах уголовного дела Ивана Сафронова, обвиняемого в госизмене. Зато президент успел поручить главе ФСБ важное задание — отыскать 97-летнюю старушку, которая так «мечтала» поговорить с ним по телефону. Из года в год члены СПЧ обращают внимание Владимира Путина на важные и резонансные темы. Вот только президент либо уходит от ответа на вполне прямые вопросы, либо дает поручения, многие из которых впоследствии не исполняются.
Нужен ли в таком случае Совет по правам человека? Экс-глава СПЧ Михаил Федотов считает, что несомненно нужен, хоть и признает — «достаточно существенный процент поручений [Путина] не исполнялся». Эксперты же отмечают — попытка СПЧ выстраивать параллельную неолитическую правозащиту привела к тому, что совет стал чем-то сродни профсоюза, а профсоюзы в России всерьез никто уже не воспринимает. Подробности — в материале Znak.com.
Заседание Совета по правам человека началось с отчета его главы Валерия Фадеева о проделанной за год работе. А сделано, судя по всему, было не так уж и много. «Созданием базы данных о жертвах политических репрессий займутся НКО. <…> Помощь детям, страдающим ретинобластомой — поручение выполнено. Использование лесов, выросших на землях сельхозназначения — поручение выполнено. <…> О создании музея на Бутовском полигоне — продолжаем работать по этому вопросу. О дополнительной поддержке жителей города Беслана: поручение пока полностью не выполнено», — отрапортовал Фадеев.
Одна из первых тем, затронутых на заседании СПЧ, касалась «некоторых следователей, развращенных собственной безнаказанностью». Евгений Мысловский рассказал президенту об акте самосожжения главного редактора KozaPress Ирины Славиной, в квартиру которой накануне самоубийства с обысками ворвались вооруженные силовики. В ответ на длинный рассказ Мысловкого о том, какую серьезную ошибку допустили силовики, Путин лишь сказал, что «не понимает, что стало причиной [суицида], если она (Славина) даже не была [объектом уголовного дела]». «Если бы была статистика, которая говорила бы о массовости нарушений [со стороны силовиков]. Отдельный пример не позволяет нам сделать вывод об эффективности или неэффективности системы как таковой», — добавил Путин.
В ответ на просьбу члена ОНК и СПЧ Евы Меркачевой провести амнистию в России Владимир Путин лишь сказал, что этот вопрос должен быть тщательно проработан. Не удержался глава государства и от любимых исторических отсылок: «Известно, чем царская Россия закончила, когда на улице оказалось огромное количество людей, выпущенных временным правительством из-за решетки».
Впервые комментируя уголовное дело против экс-журналиста «Коммерсанта» и «Ведомостей», советника главы Роскосмоса Ивана Сафронова Владимир Путин и вовсе запутался в фабуле дела. По словам президента, уголовное преследование Сафронова связано не с его журналистской деятельностью, а с «периодом работы в качестве советника в „Роскосмосе“».
Вот только адвокат Иван Павлов не раз говорил, что обвиняют Сафронова в передаче секретных сведений в 2017 году, то есть за три года до того, как Сафронов устроился работать в госкорпорацию. Примечательна и оговорка Путина о том, что Сафронова уже «осудили». Год назад на пресс-конференции Владимир Путин заявил о возбуждении уголовного дела против полицейских, подкинувших наркотики журналисту Ивану Голунову. О возбуждении такого дела действительно стало известно спустя несколько минут после заявления Путина. Впрочем сегодня пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков поспешил уточнить: Путин, говоря о деле Сафронова, «оговорился». «Разумеется, он не владеет деталями следствия», — заметил Песков.
Президент не первый год уклоняется от прямых вопросов и просьб членов СПЧ, касающихся резонансных тем. Так, например, во время встречи Владимира Путина с членами совета по правам человека в прошлом году режиссер Александр Сокуров обратил внимание главы государства на протесты в Москве летом 2019 года, вызванные недопуском на выборы в Мосгордуму большинства оппозиционных кандидатов. «Был тревожный год, на улицу вышли тысячи людей. <…> Почему-то наше государство решило политический диалог перевести в уголовную геометрию. Это ошибка», — говорил год назад Сокуров. Он «умолял» президента поговорить с некоторыми из протестующих «на равных» и «прекратить репрессивную форму взаимоотношения с молодыми людьми».
Путин на предложение о встрече с протестующими так ничего и не ответил, зато напомнил режиссеру Сокурову, что «во всех европейских государствах за нарушение правил проведения уличных манифестаций или проведение этих акций без разрешения предусмотрено уголовное наказание, связанное с лишением свободы».
И комментируя выступление Николая Сванидзе, говорившего о необходимости отметить «дадинскую статью», президент России вновь вместо прямого ответа привел в пример европейский опыт: «Вот демократическое государство — Франция, право полиции на разгон акции после двух призывов разойтись. Задержанным после двух призывов разойтись — штраф и лишение свободы до одного года. Понимаете, они нахлебались этих уличных демонстраций, вот начали ужесточать».
И хоть Путин тогда обмолвился, мол, «боже нас упаси» повторять все за Европой, однако уже в этом году законодательство о митингах действительно начали ужесточать. Накануне Госдума поддержала инициативу единоросса Дмитрия Вяткина об ужесточении закона о митингах. В частности, в документе говорится о намерении признавать серию одиночных пикетов на одну тему массовым мероприятием, а также о необходимости организаторов митинга отчитываться перед властями о потраченных средствах на подготовку акции протеста. Кстати, «дадинскую статью» не только не отменили, но и внесли ее в список тех статей УК, осужденные по которым люди лишаются права на участие в выборах в течение пяти лет с момента снятия или погашения судимости.
Николай Сванидзе обращал внимание Владимира Путина и на то, что в России «уже столько иностранных агентов, что в глазах темно». Сванидзе, возможно, и сам того не зная, сделал весьма пророческое заявление: «Скоро еще появятся иностранные агенты и физические лица». На этой неделе Госдума одобрила в первом чтении новый законопроект об иностранных агентах, в котором в числе прочего говорится и о возможности признавать иноагентами физические лица. К слову, Путин сегодня поручил перепроверить законы об иностранных агентах.
А вот идея о наказании для должностных лиц и чиновников, которые оскорбляют граждан, так понравившаяся Владимиру Путину год назад, забуксовала в Госдуме. В мае этого года единороссы Андрей Турчак и Александр Хинштейн внесли в Думу соответствующий законопроект, в июле документ был одобрен в первом чтении. Профильный комитет и правительство инициативу раскритиковали, однако сегодня комитет Думы по законодательству все-таки рекомендовал законопроект к принятию во втором чтении.
Экс-председатель Совета по правам человека Михаил Федотов говорит: «Добиваться [выполнения поручений Владимира Путина по итогам заседаний СПЧ] всегда было сложно, но правозащита — это всегда сложно». «В своей работе правозащитники исходят из формулы „курочка по зернышку“. Этот принцип означает, что нужно шаг за шагом двигаться вперед, не прыжками, а шаг за шагом. Нельзя считать, что СПЧ делает слишком мало или у него слишком низкий результат. Даже небольшой результат в защите прав человека — это уже большое достижение. Даже небольшой шаг в правильном направлении гораздо лучше, чем большой шаг в противоположную сторону», — уверен Федотов.
Он отмечает, что «президент поддерживал очень многие инициативы СПЧ во время заседаний, более того, по многим нашим обращениям Владимир Путин делал поручения». «Другое дело, что эти поручения не очень выполнялись. Существует такая традиция — например, СПЧ предлагает ввести институт независимого прокурора, президент пишет „прошу проработать“, дает свое поручение, а дальше итоговый доклад, который попадает на стол к президенту, содержит вывод — институт независимого прокурора создавать не надо.
Считается, что поручение выполнено. Выполнено оно формально, а не фактически. Проблема независимого контроля за судами осталась? Осталась. Мы ее не решили. Например, президент поручил проработать вопрос о расширении полномочий СПЧ, чтобы члены совета могли посещать места принудительного содержания наравне с ОНК. В результате президенту было доложено, что этого делать не нужно. Формально поручение выполнено, потому что доклад президенту представили, но проблема не снята», — приводит примеры Федотов. Экс-советник президент отмечает, что «достаточно существенный процент поручений» Путина был не исполнен.
Политолог Екатерина Шульман, исключенная в этом году из состава СПЧ, отвечая на вопрос, нужен ли такой внушительный консультационный орган при президенте для решения единичных вопросов, заявила, что «этот совет есть и пить не просит». «Это же не работа с зарплатой, у СПЧ нет никакого аппарата, нет материальной базы, люди ничего не получают. Нужен ли [совет]? Вопрос этот лучше задавать, вывернув его наизнанку: если завтра вы услышите, что вышел указ президента о роспуске СПЧ, это будет улучшение или ухудшение? При нынешнем составе [совета] можно сказать, что это более-менее безразлично. С другой стороны, при всей несущественности этого органа, лучше с ним, чем без него. По крайней мере какие-то люди из числа членов совета могут говорить о чем-то публично, а это не лишнее. От исчезновения СПЧ лучше не станет, это можно утверждать определенно», — считает Шульман.
А вот президент фонда «Петербургская политика», политолог Михаил Виноградов обращает внимание на то, что «часть СПЧ пытается выстраивать параллельную неполитическую правозащитную повестку — хотя очевидно, что сила правозащитного движения всегда была в политизированности и оппозиционности, без нее это обычный профсоюз, а профсоюзы в России всерьез не воспринимают». «СПЧ в целом периферийная структура с размытым целеполаганием. По сути она мало чем отличается от рядовых общественных организаций — голос, вроде, слышен, а процедуры, гарантирующие коммуникацию с властью, не выстроены», — замечает эксперт.
Адвокат: СК отказался возбуждать дело по факту смерти Марцинкевича
Директора «Открытой России» Андрея Пивоварова задержали на российско-белорусской границе
Японский врач спрогнозировал вторую волну коронавируса
В больнице в Татарстане произошел пожар с погибшими
|