Полет Dragon Crew Илона Маска к МКС может оказаться фатальным для космической отрасли РФ
Космический корабль Crew Dragon с астронавтами NASA Робертом Бенкеном и Дагом Херли 31 мая успешно пристыковался к борту Международной космической станции. Это первый тестовый полет пассажирской версии частного корабля компании SpaceX Илона Маска. С 2011 года монополистом по доставке космонавтов на МКС выступала Россия, использовавшая для этого свою корабли «Союз». Корабли Dragon первой версии использовались лишь как космические грузовики. Впереди у американцев создание собственной базы на орбите Луны, и Dragon-2 строился с прицелом на эту задачу. Означает ли это, что Россия потеряла еще одну позицию в космосе? Znak.com поговорил об этом с экспертом Павлом Лузиным — кандидатом политических наук, чья диссертация была посвящена теме российско-американского взаимодействия в космосе.
— Полет и стыковка Dragon 2 к МКС — это вообще важное событие?
— Важно то, что это первый частный космический корабль, который создан в мире. Конечно, есть контракт на доставку астронавтов NASA, они получают за это деньги. Но в целом это для NASA гораздо дешевле, нежели бы агентство само разрабатывало свой корабль и организовывало пилотируемую космическую программу, как это было до 2011 года в рамках программы Space Shuttle (американская космическая транспортная программа, выполнявшаяся с 1969 года — прим. ред.). В этом смысле полет Crew Dragon — это еще один шаг вперед. Плюс к этому уже в этом или следующем году мы ждем полет пилотируемого космического корабля Starliner компании Boeing. Это тоже шаг вперед и по технологиям, и по организации производственных процессов. В целом все это даст эффект на многие годы вперед.
— То есть Илон Маск будет теперь бороться за контракты с Boeing?
— Они и так давно уже находятся в конкуренции. Boeing и Маск разрабатывают свои пилотируемые космические корабли в рамках контракта с NASA по доставке космонавтов на МКС, а в перспективе и дальше. Происходящее не означает конец партнерства между Россией и США. Пока МКС будет существовать, это партнерство будет сохраняться. Однако очевидно, что «Роскосмос» рискует потерять приличные деньги. И это тоже важно. Напомню, что на протяжении последних девяти лет, начиная с 2011 года, «Роскосмос» получал плату за каждого перевозимого на МКС американского, европейского, японского и канадского астронавта. Все они летали по квоте США, соответственно, Америка оплачивала и за себя, и за них. В последнее время ценник доходил до 80 млн долларов за каждое посадочное место. С учетом того, что примерно в год на МКС летит по 5-6 астронавтов, «Роскосмос» рискует потерять теперь до 400 млн долларов в год.
— SpaceX делает это дешевле?
— Маск в любом случае сделал это дешевле для американцев. Для него это бизнес-проект, в который он вкладывает свои деньги, соответственно, должен договариваться и получать прибыль. SpaceX для него — это риск как для предпринимателя, и он это понимает. Соответственно, грузоподъемность у Dragon больше, количество перевозимых пассажиров тоже больше. И для потребителя это интересно. К примеру, российские «Союзы» — это максимум три человека в капсуле, Crew Dragon — до семи.
— Однако Crew Dragon, если это коммерческий проект, должен получать много заказов, чтобы окупиться, в противном случае он уйдет с рынка. Российские «Союзы» — это госбюджет. Он всегда покроет издержки, зато позволит сохранить корабли на рынке.
— Именно, что все идет за счет государства. При этом Crew Dragon — это не только заказы NASA. Он может быть задействован для туристических полетов, для научных заказов, которые не требуют длительного нахождения на МКС. Наши же корабли по сути не сильно отличаются от того, на чем летал еще Юрий Гагарин. Да, произошла замена электронной начинки, но потенциал для модернизации у этих кораблей исчерпан. Именно поэтому создавали корабль «Федерация», он же «Орел», который должен был прийти на замену «Союзам». Но мы все так же летаем на «Союзах», при этом близки к тому, что потеряем деньги за американских астронавтов. То есть новых кораблей нет и денег теперь тоже нет. В принципе, на «Союзах» мы можем летать еще хоть десять лет. Другое дело, что его возможностей по нынешним временам уже не хватает. Что возвращается от «Союза» на Землю? Маленькая капсула с космонавтами! Наша грузовая ракета «Прогресс» тоже сгорает в атмосфере, а Dragon возвращаемый. Вы увезли что-то на станцию и сможете это на нем оттуда вернуть. В этом же история! Плюс, раз это корабль многоразовый, то это серьезно удешевляет его эксплуатацию. И еще один момент. А насколько мы можем увеличивать бюджетное финансирование своей космической программы? Вряд ли на очень уж сильно.
— К слову о технических параметрах. Я правильно понимаю, что Dragon-2 обошел корабль «Орел» еще на стадии разработки, так как у российского проекта вместимость только шесть человек и продолжительность полета в два раза меньше?
— Это пока не очень понятно и не столь уж важно. «Федерация», он же «Орел», был показан в пластике еще в 2013 на выставке МАКС. Тогда же обещали вскоре показать модель корабля в металле, но до сих пор не показали. И дело сейчас уже не в том, шесть или семь человек сможет разместиться на борту, а в том, что Dragon уже летает, Starliner заканчивает подготовку к тестовым полетам, а где «Федерация»? Судя по имеющимся данным, полетит наш корабль только к 2027 году (летный образец в «Роскосмосе» обещали продемонстрировать в этом году — прим. ред.). И второй вопрос, еще более важный. Американцы понимают, куда и зачем они будут летать. После МКС у них будет проект станции на орбите Луны. Это проект Gateway (Lunar Orbital Platform-Gateway или LOP-G — прим. ред.). Crew Dragon и Starliner технически рассчитаны для полетов туда. А наш «Орел» куда полетит?
— В 2019 году глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин заявлял о планах по высадке россиян на Луне к 2030 году.
— Считаю, что у нас для этого нет ни инженеров, ни технологий, а самое главное — нет четкого понимания, что мы хотим от этого. Если у американцев в приоритете фундаментальные научные исследования, то в России фундаментальная наука находится в загоне, как и университетская, впрочем. Я не хочу сказать, что наша наука плохая, но она могла бы быть в гораздо более хорошей форме. Пару лет назад российский сегмент экипажа МКС был сокращен до двух человек. Почему? Да просто потому, что им там нечего делать, их нечем занять. Они там фотографируются, ведут оттуда Twitter и Instagram (космонавт из Свердловской области Сергей Прокопьев вел журнал своего пребывания на МКС в 2018 году в Twitter и прославился тем, что показал дыру в обшивке корабля «Союз МС-09» — прим. ред.).
— Совсем ничего не делают?
— Некоторые исследования, конечно, ведут. В первую очередь медико-биологической направленности. Но это то, что начиналось еще на советской станции. Плюс что-то делают по контрактам для европейских университетов на их оборудовании. При этом наша федеральная космическая программа, то есть, собственно, программа гражданского космоса, это 100-120 млрд рублей в год. И половина из этих денег уходит как раз на пилотируемые полеты к МКС. Вопрос — зачем?
— Хорошо, зачем?
— Есть мотивация политическая и есть экономическая. Прежде всего, надо чем-то загружать тех, кто это все сегодня производит. Но в долгосрочном плане понимания зачем нет. Ну, сделают «Федерацию», даже модуль «Наука», который не могут отправить на МКС с 2011 года, пошлют. И что дальше? Да, может быть, понадобится расширить российский сегмент экипажа МКС. Вопрос в том, что мы можем предложить нашим партнерам по космосу такого, что сделает партнерство с нами ценным? И что мы сможем взять из космоса для развития своей науки, промышленности, образования и экономики в целом? Пока, как мне кажется, мы просто тратим деньги, не получая ничего взамен. Ничего не получаем от космической программы, кроме как страницы в Twitter и Instagram, которые оттуда ведут наши космонавты. Проще говоря, наши инвестиции в космос не очень-то эффективны. При всем этом у нас нет для той же «Федерации» даже ракеты-носителя…
— А анонсированная «Ангара»?
— Это изначальные планы. Сейчас уже обсуждается использование ракеты «Союз-5». По своей сути это локализованный украинский «Зенит». По крайней мере, многое об этом говорит. У них унифицированные двигатель, габариты и еще много чего. «Ангара» же летала только тестовые полеты и серийной не стала. Это штучная ракета, для которой в прошлом году даже ни одного двигателя не произвели. А по планам того же Рогозина в 2023 году для «Ангары» должны будут проводить по 50 двигателей в год. Как?
— Проще говоря, Россия проиграла гонку в космосе Илону Маску вместе с Boeing?
— Настолько разные парадигмы существования у американкой космической программы и российской, что просто невозможно говорить о какой-то гонке и конкуренции. Встает уже вопрос о том, как нам сохранить партнерство в космосе. У нас ведь нет с ними даже кооперации в производстве. Да, они что-то там у нас еще покупают, например, остатки двигателей РД-180 для ракеты Atlas (первоначально производилась компанией Lockheed Martin, затем в United Launch Alliance — прим. ред.). Мы что-то до санкций пытались покупать из электроники. Но это не кооперация, это просто поставки товаров из одной страны в другую.
Между тем европейская космическая промышленность находится с американцами в очень плотной кооперации. А сейчас, повторюсь, встает вопрос еще и о том, что Россия теряет заказ на перевозки космонавтов. Чтобы хоть как-то сохранить партнерство, мы уже сейчас предлагаем обменные полеты. Это когда один американский космонавт будет лететь на «Союзе», а один российский космонавт будет летать на Crew Dragon. Ну чтобы хоть как-то сохранить символический характер партнерства, только уже без сотен миллионов долларов в год. Эта ситуация, по моему мнению, должна наконец-то стать тем тревожным звоночком для России, который подвигнет нашу страну к тому, чтобы переосмыслить наши цели в космосе. Эти цели не должны ограничиваться демонстрацией флага на орбите.
— Может быть, просто гражданские космические программы для России не столь приоритетны, сколько военные?
— Несмотря на то, что масштабы инвестиций в «гражданский космос» в России больше, чем в «военный», по факту, действительно, получается, что последний интересует Кремль в большей степени. Гражданский нужен только для картинки — для демонстрации того, что мы летаем. И все же, если мы говорим о долгосрочной перспективе, нам надо срочно переосмысливать свою космическую программу. Понять, какие фундаментальные научные интересы мы можем обслуживать и с кем мы можем сотрудничать в этом плане. А это должно быть вписано в контекст общей концепции развития науки и образования России в целом. Соответственно, политику в области образования и науки нам надо тоже переписывать. И, если честно, я не уверен, что это по силам нашей нынешней власти.
— Самое главное, является ли это ее приоритетом.
— Безусловно, не является. Когда в новую Конституцию РФ вы вписываете необходимость патриотического воспитания в школах и Бога, это уже говорит о том, что наука не является приоритетом в воспитании подрастающего поколения. Когда у нас по подозрению в шпионаже сажают ученых «Роскосмоса» за переписку с коллегами из Европы, это все свидетельствует о том, что мы не заинтересованы ни в какой кооперации. Только без кооперации сейчас хорошей науки и хороших достижений не будет. Весь мир в этой сфере строится сейчас на кооперации. Остаться в стороне может сегодня позволить себе только очень богата страна. Такая, как Китай. И то в очень ограниченном объеме. Тот же Китай, развивая свою космическую программу самостоятельно, опирается на имеющийся у него доступ к космическим технологиям СССР. При этом он идет уже сейчас на советском технологическом пределе.
— Мы можем продавать им что-нибудь.
— В Китай мы, действительно, хотим что-нибудь поставлять и ищем сейчас эту возможность. Так как те же США уже планируют сокращать закупки у нас. Например, контракт на поставку РД-180 в этом году мы уже выполнили и нового пока не предвидится. Мы можем, конечно, что-то еще поставлять в Индию. Но встает вопрос, а с кем мы можем сотрудничать на более глубоком производственном уровне? С кем мы можем вместе производить космические корабли, спутники, двигатели? С китайцами такой кооперации у нас нет. Более того, есть ощущение, что китайцы до конца освоят в скором времени весь советский багаж технологий и придут к мысли о необходимости расширения сотрудничества с теми же США.
— Почему не с Россией?
— А что мы им сможем к тому времени предложить? Сотрудничество это не просто демонстрация планов. Сотрудничество — это еще и мощный экономический инструмент, когда вы распределяете издержки от экономической деятельности между партнерами и результаты тоже распределяете. Эти результаты и блага — они коллективные. Да, можно не сотрудничать и делать все самостоятельно. Но тогда два вопроса. Какой ценой? И какой результат будет у этого всего? Ту же «Федерацию» создают почти 15 лет и ее нет, она не летает. До этого «Роскосмос» несколько лет создавал мини-шаттл «Клипер». И где? Уверен даже, что так долго все это у нас происходит, даже не потому, что кто-то там какие-то деньги ворует, а просто потому что не хватает уже специалистов, технологий и опыта. К тому же, как говорили ранее, это не приоритет российской власти.
— Зачем тогда эти 100-120 млрд рублей затрат в год?
— Это политика. Сотрудничество с США в космосе началось в 1992 году, то есть сразу после СССР. И это сотрудничество не прерывалось несмотря ни на что. Наряду с членством России в совете безопасности ООН, наряду с ядерным оружием космос воспринимается как один из трех столпов великодержавного статуса России. Для России важно быть партнером США в космосе вне зависимости о того, что и в каких точках Земли мы делаем. Надо создавать впечатление, что американцы без нас не могут в космосе.
— Теперь могут?
— Теперь могут, но пока МКС существует, все равно не могут. Американский сегмент МКС без российского сегмента вряд ли сможет летать. Поэтому на станции будут и наши космонавты, и американские. По тем же соображениям сейчас ведутся переговоры о том, как россияне будут участвовать в работе американской лунной станции. Но пока это сложный процесс. Американцы свои предложения прислали, но нас они не сильно устроили.
— Россию уже не воспринимают как равного партнера?
— Мы хотим закрепленного равного статуса, как на МКС. Американцы настаивают на том, что мы сможем участвовать, если сможем производить полезную технику, соответствующую их современным стандартам. И встает проблема, насколько наша промышленность готова к окололунным станциям. Что-то в загашнике есть, конечно.
— Что?
— Кроме модуля «Наука», на заводах строились еще два модуля. Это научно-энергетический модуль и универсальный модуль «Причал». Пока речь идет о том, чтобы запустить «Науку», которую не могут отправить с 2011 года. Потом планировали запускать «Причал» и научно-энергетический модуль. «Науку», может, и запустят, а остальные два модуля куда? Смысл наращивать их на МКС уже сомнительный. До 2028 года станция, может, и проработает, а дальше ее перспективы уже сомнительны. Мы очень хотели бы пристроить эти модули на американскую лунную станцию, но вопрос: а что там на этих модулях делать? И это тоже сейчас еще один элемент торга. Возможно, возьмут, но только из-за того, чтобы мы не пристроили это тем же китайцам.
Viber внедряет новую полезную функцию, которой нет в Telegram
В Москве режим самоизоляции соблюдают около 70% жителей
В Кировской области произошло ДТП с участием хищной птицы
Появилось видео «прыжка» автомобиля с депутатом Госдумы через мост в Петербурге
Американский чиновник: Санкции против Венесуэлы оказались неработоспособными
|