«Просел не только интерес к чтению, но и читательский вкус»
Роман Олега Стрижака «Мальчик» вышел в свет спустя почти тридцать лет после его первого и единственного издания. В начале 1990-х годов книга осталась почти незамеченной массовым читателем. При этом профессиональные писатели и критики поставили ее в один ряд с лучшими произведениями русских писателей второй половины XX века. О сложной судьбе романа и его значимости для отечественной литературы обозревателю «Росбалта» рассказал издатель Вадим Левенталь.
— Что это за книга?
— Это большой русский роман, с одной стороны подытоживающий классический петербургский миф, а с другой — закрывающий модернистские практики русской литературы начала и первой половины XXI века. При этом «Мальчик» делает экспериментаторские шаги на поле, которое еще совсем недавно принято было называть постмодернистским. Это книга о Петербурге, русской истории, петербургском периоде русской истории. Также «Мальчик» — это еще и увлекательная история о любви.
Он написан языком, сравниться с которым по мастерству стиля, отточенности фраз и музыкальности слова из писателей XX века могут разве что Владимир Набоков, Саша Соколов, Иван Бунин.
6707 
«Мы наблюдаем новый тип интеллектуальной дикости»
— Расскажите, как сами познакомились с «Мальчиком».
— Я прочитал этот роман еще в начале 2000-х по рекомендации своего научного руководителя Бориса Валентиновича Аверина, профессора кафедры истории русской литературы филологического факультета СПбГУ. Он назвал книгу одним из лучших русских романов XX века. И, конечно, когда ты слышишь столь громкие заявления, их как минимум хочется проверить. Я взял книгу в библиотеке и, прочитав ее, согласился с мнением Бориса Валентиновича.
Сегодня я могу назвать себя профессионалом издательского бизнеса и читаю книги совсем иначе, чем тогда — около двадцати лет назад. Я был совсем молодым человеком и воспринимал литературу всем сердцем. Наверное, только в столь сравнительно нежном возрасте определенная книга может перевернуть все твое представление о жизни, о прекрасном, о том, что можно и нельзя в литературе. Она перепахала меня, как «Что делать?» перепахала Ленина.
Когда я начал работать в издательстве, уже ближе к концу 2000-х годов, я, естественно, загорелся идеей переиздать «Мальчика». На тот момент прошло почти двадцать лет с момента первого издания. И я с удивлением обнаружил, что хотя о книге не знает широкая публика, ее высоко ценят профессионалы в гуманитарной среде — от философа Александра Секацкого до кинокритика Михаила Трофименкова. В частных беседах люди говорили, что не только читали книгу, но и считают ее шедевром. Поэтому для меня было очень важно переиздать роман, если хотите, вернуть его в оборот и все-таки настоять, чтобы он попал к массовому читателю.
— Если у книги было столько достоинств, почему ее мало кто знает?
— Думаю, что главная причина заключается в сложнейшей политической и социальной обстановке, которая сложилась в стране на момент издания романа. Книга вышла в октябре 1993 года, и людям было просто не до чтения. Еще через год началась Первая чеченская война.
1918 
Пандемия — вызов «живой» книге?
Но и это еще не все. Вы ведь помните, что в это время появилось огромное количество «возвращенной литературы», которая была недоступна советскому читателю. Набокова по несколько раз печатали тиражами 200 тыс. экземпляров, Кузьмин, Розанов, Бердяев выходили по 50 тыс. экземпляров. Люди занимались тем, что читали великие книги — наверстывали упущенное. На текущую литературу внимание обращали гораздо меньше.
Первую попытку вернуть произведение читателю я предпринял около десяти лет назад. Мы связались через третьих лиц с автором, предлагали обсудить условия. Но, к сожалению, Олег Стрижак по каким-то своим соображениям отказался даже разговаривать на эту тему. Насколько мне известно, он отказал не только нам, но и другим издателям, которые обращались к нему.
— Но почему? Ведь это нелогично — вот готовая книга, вот издательство, планирующее ее выпустить. Соглашайся, получай гонорар и читательскую любовь — больше ничего не требуется.
— Мне трудно судить. Я не был знаком с Олегом Стрижаком, но, насколько я понимаю, он вел очень замкнутый образ жизни в поздние годы. И выход из этого пространства был для него, как бы сейчас сказали, выходом из зоны комфорта. Кроме того, возможно в связи с издательской практикой 1990-х годов, у него появилось тотальное недоверие ко всем издателям вообще, даже к самым доброжелательно настроенным.
Олег Стрижак ушел из жизни в 2017 году. И вот уже наследницы писателя — его сестры Юлия и Ника Стрижак — согласились переиздать книгу и любезно доверили это дело моей редакции.
— На ваш взгляд, сегодня времена для романа более благоприятные?
— Сложно сказать. Этот роман точно достоин того, чтобы остаться в истории. Но я прекрасно понимаю, что за прошедшие с его первого издания двадцать семь лет интерес к чтению сильно снизился. С этим смешно спорить. Упали книжные тиражи. Мы выпустили «Мальчика» тиражом 1 тыс. экземпляров.
1188 
«Из-за невысокого уровня жизни книги покупают в последнюю очередь»
Для сравнения, первый тираж книги составлял 50 тыс. Для того времени это было стандартное количество экземпляров. Представить себе нынешний тираж в 1993 году сложно. Что такое тысяча экземпляров в то время? Наверное, какое-то подпольное издание, напечатанное на кухне.
— Чем объясняется такой размах книгопечатанья в начале 1990-х? Советскими тиражными традициями?
— И тиражными, и книготорговыми. В нашей стране количество книжных магазинов с 1993 года сократилось раза в три. Да и абсолютное большинство тех, которые мы видим вокруг себя, называются так по недоразумению — это скорее канцелярские магазины, в которых еще лежат какие-то книжки в мягких обложках про то, как стать суперменом за десять занятий. Настоящих книжных магазинов в России сегодня около двадцати. Я имею в виду те места, где продаются нормальные человеческие книги, а не все эти бесконечные дэны брауны, акунины и лабковские. В Москве это «Фаланстер», «Циолковский», в Петербурге — «Во весь голос», «Все свободны», «Порядок слов». Несколько приличных магазинов есть в регионах.
Очень сильно просел не только интерес к чтению, но и читательский вкус. Снизилась готовность читателя воспринимать сложный текст, вкладывать усилия в восприятие текста, чтобы потом получить отдачу в виде интеллектуального приключения и развития. То, что еще двадцать лет назад казалось легкой литературой, современному читателю кажется сложным на уровне Джойса. То, что было на уровне Джойса сегодня вообще никто не в состоянии прочитать.
Сложившаяся ситуация не позволяет нам сразу же напечатать «Мальчика» тиражом 20 тыс. экземпляров. Но мне хочется верить, что читатель устал за все эти годы от бесхитростной, упрощенной литературы с синтаксисом на два-три прихлопа и бесконечными историями про свою жизнь от первого лица. Рано или поздно усталость, накопленная от этого типа литературы, перерастет в готовность инвестировать умственные усилия в чтения более сложных текстов, которые способы дать гораздо больше.
Беседовал Дмитрий Глебов
|