Путин и коронавирус: чем президент РФ в пандемию отличается от лидеров других стран
Пандемия коронавируса, которым по последним данным заразились больше 21,6 млн человек во всем мире, стала в том числе политическим испытанием для лидеров стран. Политолог Олеся Захарова проанализировала для Znak.com, как президент России Владимир Путин общался с населением во время пика и после объявления о выходе на плато, и чем его выступления отличались от обращений к народу лидеров США, Италии и Великобритании.
Пандемия короновируса не только обнажила многие социальные проблемы, но и остро поставила ряд политических вопросов. Думается, не было ни одной страны, где бы лидер не обратился к населению с речью. Все подобные выступления, в сущности, имели схожие цели: кого-то поблагодарить, кого-то подбодрить и найти поддержку у электората своим действиям. Однако каждый лидер при этом использовал свои приемы, что позволило увидеть, как по-разному главы разных стран выстраивают взаимоотношения с людьми.
Для краткого обзора мы сравнили выступления президента России Владимира Путина с обращениями американского президента Дональда Трампа, итальянского премьера Джузеппе Конте, а также британского премьера Бориса Джонсона и королевы Елизаветы. В данном случае мы не оценивали эффективность выступлений политиков, но сосредоточились на характере риторики и стиле общения с населением.
Действия по отношению к вирусу он описывал в следующих выражениях: «мы победим вирус», побьем его, преодолеем. Он говорил: «Вирус не имеет шанса против нас». Меры, предпринятые США против COVID-19, Трамп описывал как «агрессивные, всеобъемлющие, беспрецедентные», жесткие, оперативные, очень быстрые, профессиональные, интенсивные, сильные, необходимые, умные, экстренные действия, спасающие жизни, ранние, бдительные, совершенные с сочувствием и любовью».
Характерно, что Трамп многократно подчеркивал ранний, превентивный характер своих действий и их оперативность. Но несмотря на его старания, по опросам, почти 2/3 (65%) американцев оценили действия его администрации как слишком медленные.
Президент РФ особенно подчеркивал, что они профессиональные. При этом, как ни странно, он не использовал обычно характерную для него «бойцовскую риторику». Ни в первом, ни во втором обращениях к нации не было ни одного заявления о том, что мы победим вирус. Чаще звучало: «нам удается оградить от угрозы», «реализуем меры по борьбе с коронавирусом», «удастся одолеть» и тому подобное. Лишь в конце апрельской речи Владимира Путина появилась фраза о том, что «мы победим заразу коронавирусную», но в контексте с печенегами и половцами заявление получилось больше забавным, чем уверенным, и немедленно разошлось на мемы.
В целом, на наш взгляд, такая подача информации отражала неуверенность и отстраненность Путина, которые сразу же заметили и эксперты, и большинство граждан. Эти ощущения усилило и то, что на фоне остальных упомянутых лидеров российский президент был наиболее пессимистичным. После заверений в течение длительного времени о том, что в стране все готово для борьбы с вирусом и правительство действует «на опережение», он всегда добавлял, что все-таки ситуация может ухудшиться. «Созданного сейчас резерва может в дальнейшем не хватить. Надо иметь в виду любой сценарий развития событий и к любому сценарию надо быть готовыми», — говорил глава государства 28 апреля.
Американский и европейские лидеры, даже итальянский премьер-министр при всей сложности ситуации в Италии, больше акцентировали внимание на том, что эпидемия обязательно закончится и из этого испытания нация выйдет более сильной и сплоченной. Последнюю фразу произнес каждый из них.
Риторика европейских лидеров Джонсона и Конте оказалась более спокойной и «миролюбивой». Джонсон лишь изредка говорил «побьем вирус», чаще предпочитая выражение «выйдем из этой ситуации». При этом он не счел нужным каким-либо образом репрезентировать действия правительства и сосредоточился на содержательной характеристике принимаемых мер. Пожалуй, единственные прилагательные, которое он использовал для описания программы по поддержке населения — это «огромная и беспрецедентная программа».
Итальянский премьер-министр больше акцентировал внимание на том, что принятые строгие ограничения повседневных привычек были «осторожными, обоснованными и адекватными».
Надо сказать, что Италия — единственная страна из рассмотренных нами, где лидер поднимал тему ограничения прав человека. Итальянский премьер уделил этому особое внимание, назвав изменения в образе жизни «жертвами» со стороны итальянцев (Путин назвал такие ограничения «неудобствами», британцы — «нарушением нормального образа жизни»). И пояснил, что, прежде чем ввести все эти ограничения, правительство всесторонне оценило, насколько возможно «соединить приоритет здоровья граждан с другими интересами, которые тоже заслуживают защиты».
Любопытно, что Конте ни разу не прибегнул в проанализированных нами речах к словам «угроза» или «опасность». Для обозначения вируса он чаще использовал словосочетания «трудные времена», «трудный момент», «испытание». Вызов, испытание (на англ. challenge) — наиболее часто используемое слово всеми этими лидерами для описания ситуации, вызванной пандемией. Исключение составил только Путин. Российский президент при описании вируса предпочел слова «угроза» и «опасность».
Интересно, что эпидемия довольно отчетливо проявила тему национальной гордости. Трамп подчеркнул, что «американцы исторически всегда поднимаются, чтобы ответить на вызов и преодолеть врага», а также акцентировал внимание на том, что в США лучшая экономика в мире (благодаря его действиям за последние три года), наиболее продвинутая система здравоохранения, самые талантливые доктора и ученые в мире, поэтому никто другой так не подготовлен противостоять вирусу как США. Отметим, что Америка сейчас на первом месте в мире по количеству выявленных случаев COVID-19.
Итальянский премьер сделал акцент на «чувстве комьюнити» у итальянцев: «Итальянцы — великая нация, великое объединенное и ответственное комьюнити». «Наше комьюнити — наша сила. В комьюнити все взаимосвязаны, маленькие жертвы одного идут на пользу другим и ему самому», — также сказал он.
Даже тот факт, что Италия так сильно пострадала от вируса он попытался представить не как поражение, но, прежде всего, как вызов и трудную ситуацию, из которой итальянцы, хоть и с жертвами, но вышли достойно.
Королева Елизавета и премьер Джонсон разделили сферы ответственности. Если премьер больше уделял внимание разъяснению конкретных мер преодоления вируса, королева обращалась в первую очередь к чувствам подданных. Она отметила, что сегодняшние британцы всегда отличались и отличаются силой, самодисциплиной, хорошим чувством юмора и чувством друг друга. Все это выражает национальный дух и позволяет нации выйти из трудной ситуации так, что они не только сами смогут собой гордиться, но и их потомки.
Он лишь напомнил, что от граждан требуются дисциплина, ответственность, собранность и сплоченность. Более оживленным его выступление стало лишь, когда он заговорил о праздновании победы в Великой Отечественно войне. Президент вспомнил о ценностях взаимопомощи, взаимовыручки и солидарности, но приписал их не народу, людям, а государству — России. «С ценностями взаимопомощи, взаимовыручки, солидарности Россия живет тысячу лет. И сегодня они — главная опора нашей государственности», — заявил он.
При этом лидеры других стран отождествляли себя с нацией и всегда использовали местоимение «мы», говоря о борьбе с вирусом: мы справимся, мы преодолеем, мы можем гордиться собой, иногда заменяя местоимение на слово «нация (nation)» или название нации (итальянцы, американцы, британцы). Путин в свою очередь нередко делит «мы» на несколько составляющих: государство, общество, граждане. «Если государство, общество, граждане будут действовать вместе, если сделаем всё, что зависит от каждого из нас», — говорил он. Слово «россияне» им не использовалось, выражение «наш народ» — лишь единожды во всех обращениях, связанных с пандемией.
В этом, безусловно, отражается проблемность категорий «россияне» или «русские». Но также видится и отстраненность президента от людей и то, что он сам не воспринимает народ и власть едиными, не мыслит и не чувствует граждан России как единую нацию и, по сути, не очень верит в нее.
Публикации рубрики «Мнение» отражают личную точку зрения их авторов.
|