Тайны старого Челябинска: история городской полиции
Полиция в России была создана Петром I в 1718 году. А в 1744 году инструкция, разосланная комиссарам крепостей, в том числе и молодой тогда Челябинской крепости, содержала фразу: «О должности полицеместера по силе губернаторского ж наказу определяетца чинить». Появился ли тогда в Челябинской крепости первый полицейский, неизвестно. Но 31 января 1768 года при составлении плана Челябинска на карте уже обозначили здание, в котором размещалась полиция. С возведением крепости в ранг города по штатам 1781 года было учреждено городническое правление и введена должность городничего.
Первым известным по архивным документам челябинским городничим был секунд-майор Воинов. Сменил его в 1782 году на этой должности секунд-майор Иван Егорович фон Швейгофер, выходец из саксонских дворян. Без участия и разрешения полиции не могло пройти ни одно из значительных событий. Так, 18 июля 1788 года фон Швейгофер присутствовал при научном эксперименте, который проводил лекарь Андриевский, заразивший себя неизвестной болезнью, позже названной «сибирской язвой»
Первоначально небольшой город не требовал сложной и разветвленной структуры полицейских учреждений. Жители каждого квартала ежегодно избирали из своей среды в порядке очередности квартальных надзирателей, которые непосредственно подчинялись городническому правлению, и нанимали десятских (или десятников). Одежда у них была своя, а вооружения им никакого положено не было.
Круг обязанностей, возлагаемых на полицию на рубеже XVIII–XIX веков, заключался не только в организации борьбы с преступностью, но и в контроле за правильностью застройки города, исправностью содержания казенных зданий, мостов и дорог, а также исполнением правил торговли, призрением бедных, организацией тушения пожаров и много чего еще. По просьбе Городской думы правление оказывало даже помощь в найме пастухов.
Поэтому городничий через полицейских служителей требовал довести под роспись от каждого домохозяина и контролировать правило, чтобы жители «с дворов своих навоз возили не ближе от города двух сотен сажен и сваливали бы в одно назначенное каждой части чистое и безлесное место, а потом бы оный в осеннее и вешнее время под присмотром сжигали, а также бы к реке Миясу по берегам и в саму реку зимою на лёд, а летом в воду навоз и прочую мерзость не валили, ибо от того вящее может быть людям и скоту в здоровье повреждение».
С конца 1828 года институт десятских был упразднен и обязанности низших полицейских служителей стали возлагаться на челябинцев поочередным нарядом. При вступлении в должность ими подписывались обязательства о добросовестном выполнении обязанностей. Несмотря на это, время от времени случались казусы, не прибавлявшие авторитета городской полиции.
Пример тому находим в сообщении уездного судьи Кадомцева, исполнявшего обязанности и челябинского городничего. В ночь на 27 мая 1829 года надзиратель Блюденов, который, по мнению избравшего его собрания, был «поведения доброго», дал маху. «Соединился с приказными служителями Пастуховым, Оловянниковым и Михайловым, и будучи все пьяны» ворвались в один из домов квартала, избили хозяев и доставили их в полицию. Городничий обратился в Городскую думу с уведомлением об отстранении Блюденова. Дума согласилась с принятым решением и отчислила нарушителя «к суду для поступления по законам».
Чуть ранее, в 1828 году, отличился городничий Иван Жуковский (сын известного челябинского лекаря Василия Жуковского), который в порыве полицейского рвения толкнул в шею городского голову Лаврову, с бранью потребовав, чтобы тот немедленно шел к зданию Думы. Всему виной сторож, который ночью отлучился по нужде из здания, оставив дверь открытой. И, конечно, городничий был пьян. Жуковского за все это отстранили от должности. Современники характеризовали его как «человека доброго, замечательного ума, но вспыльчивого и неподчиняющегося характера и потому не терпевшего служебной зависимости». Правда, в последующем, в 1831 году, Иван Васильевич снова исполнял обязанности городничего и уездного судьи.
Надо сказать, никто из обывателей не был в восторге от необходимости служить в нижних полицейских чинах. Поэтому, стремясь избавиться от обременительной полицейской повинности, горожане в 1831 году установили специальный сбор. Эти средства на то, чтобы нанимать казачью команду, — именно для выполнения полицейских функций. Первоначально команда состояла из 13 человек, но впоследствии ее численность сократилась до пяти.
Привлечение казаков для исполнения полицейских обязанностей решило один вопрос, но породило новые проблемы. Одним сбором, с которого казакам платилось жалование, дело не ограничилось. С 1842 года по распоряжению военного губернатора пришлось добавлять деньги еще и на фураж для лошадей. И уже в октябре того же года собрание челябинского городского общества высказалось против дальнейшего существования в городе полицейской казачьей команды. Дело не только в дороговизне ее содержания. Горожанам сильно не нравилось, что «команда эта, как прежде, так и ныне всегда имеет к купечеству и мещанству неприязненное расположение и наносит оному различные обиды безочередным нарядом к отправлению личных городских повинностей…».
В декабре 1844 года Челябинским городничим был назначен Лисовский — в прошлом капитан Каргапольского драгунского полка, вынужденный оставить службу вследствие тяжелой контузии в голову при штурме мятежной Варшавы. Он хорошо выполнял свои обязанности, был строг к беспорядку, да так, что многим казалось, что он не в меру крут. Во время осмотра и испытания пожарных труб, состояние которых городничему показалось неудовлетворительным, Лисовский просто поколотил содержателя пожарного обоза мещанина Ермакова и его работников. А потом что-то пошло не так. Городничий стал брать товары в долг, задолжав в конце концов изрядную сумму, так что купцы стали отказывать в отпуске товара без денег. К тому же Лисовский повторил путь некоторых предшественников, также пристрастившись к спиртному. И в 1847 году, спустя три года после назначения, отставной драгун так достал челябинских купцов и мещан, что те составили жалобу губернатору.
Прознав про это письмо губернатору, Лисовский обвинил городского голову Мотовилова ни много ни мало в заговоре против правительства. Но сам же подорвал доверие к себе со стороны начальства, после того как в пьяном виде предпринял попытку самоубийства — якобы из-за безумной любви к жене. Губернатору все же пришлось направить в Челябинск чиновника по особым поручениям (опять почти Гоголь!). Расследование включало медицинское заключение, из которого следует, что челябинский городничий, увы, действительно сошел с ума. Лисовский был официально признан умалишенным и помещен в оренбургскую лечебницу.
По штату 1853 года Челябинску ввиду своей незначительности было положено иметь всего шесть рядовых полицейских. Но зато это теперь уже были служащие, которые получали от города амуницию и провиант. В маленьких городах, где численность полицейского штата не превышала 10 человек (как в Челябинске), устанавливалась форма отряда сторожевых. В 1855 году казачья команда была окончательно упразднена, а полиция на основании императорского указа начала комплектоваться из чинов военного ведомства.
Небольшие размеры города и, как следствие, низкий уровень преступности сделали основой поддержания правопорядка, как сказали бы сейчас, профилактику. Полиции были хорошо известны все криминогенные точки в городе. Полицейские надзиратели совместно с двумя-тремя солдатами совершали ночные обходы злачных мест — дома челябинцев, известных своим дурным поведением, или где остановились подозрительные приезжие. Если находили людей без паспортов, приехавших в город без определенных целей, их задерживали и на другой день высылали восвояси. Так же поступали с уже известными бузотерами и конокрадами.
В январе 1885 года челябинский уездный исправник Балкашин сообщил о невозможности охраны Челябинска с населением в 10 тыс. жителей силами всего 8 нижних чинов полицейской команды. В разросшемся городе не было ни одного наблюдательного поста и не было возможности осуществлять надзор за базарами — еще одним беспокойным местом. По утверждению уездного исправника, ему даже некого было послать для охраны порядка во время Великого поста, когда в городском соборе наблюдалось необычное скопление народа. Практически без охраны оставались арестантские помещения полицейского управления, а в них содержались 50 человек! Единичные объезды, с точки зрения начальника челябинской полиции, «не имеют никакого смысла», ведь один полицейский чиновник, обнаружив преступников, не сможет погнаться за ними, если те разбегутся в разные стороны.
В связи со строительством Транссибирской железнодорожной магистрали Челябинск стремительно рос, вследствие чего обострилась и криминогенная обстановка. Штат городской полиции в 1893 году увеличился до 16 человек, а в 1900 году на 26 тыс. жителей приходилось 19 полицейских. Но и этого было недостаточно, ведь Челябинск на рубеже веков по уголовной преступности выделялся из прочих городов.
Композитор и дирижер Гартевельд писал о посещении Челябинска: «А нравы, между тем, тождественны с далёким западом Америки. Закон каждый носит с собой в кармане в виде „браунинга“, так как с наступлением темноты без такого „аргумента“ никто на улицу не выходит». Путешественница Нечаева отмечала: «Худой славой пользуется посёлок Порт-Артур, скрывая в своих закоулках немало преступных людей, пьяных забулдыг и даже беглых каторжников. Воровство и убийства здесь вещь заурядная, в особенности с тех пор, как Челябинск стал местом уголовной административной ссылки». Журналист Весновский писал, что Пригородная слобода вместе с привокзальными поселками составляет поистине проходной двор на границе России с Сибирью.
Несмотря на дальнейшие быстрые темпы роста населения, штатная численность полицейской команды в Челябинске была увеличена лишь в декабре 1905 года — до 50 городовых. Но и это было втрое меньше установленной государством нормативной численности полиции, установленной из расчета один городовой на 400 жителей.
В декабре 1905 года приказом уездного исправника Семенова было организовано пять круглосуточных постоянных постов в наиболее многолюдных районах Челябинска. Один был создан на Сенном базаре (ныне здесь находится органный зал «Родина»), другой на Торговой площади (теперь здесь сквер у Театра оперы и балета), третий — на Мясной площади (ныне бульвар Славы), четвёртый — напротив квартиры заведующего переселенческим пунктом, пятый — на вокзале. При уездном полицейском управлении впервые было организовано и ночное дежурство.
Городская дума, обеспокоенная ростом преступности, требовала большего. Выход из создавшейся ситуации гласные Думы видели в усилении института ночных сторожей, ночного конного разъезда и даже в появлении собственной городской полиции, самостоятельной от уездного управления. Полицейские наряды тем временем уже регулярно выставлялись в Общественном собрании и Народном доме, а по мере необходимости — на острове на реке Миасс и Южной площади. Полицейский надзиратель Козлов в один из январских дней с двумя городовыми и пятью вооруженными конными стражниками поддерживал порядок на Южной площади во время бега в кандалах скорохода Наумова.
Особый порядок службы вводился согласно приказу исправника Семенова и накануне больших религиозных праздников: «Предписываю чинам вверенной мне полиции наблюсти, чтобы накануне праздника Сретения Господня не было допускаемо никаких увеселений в гостиницах, ресторанах, трактирах и т. п. заведениях».
Тем не менее среди дореволюционных челябинских полицейских были примеры верных служению присяге и профессии. Челябинец Иван Николаевич Баскаков пришел в полицию в 1882 году и прослужил более 20 лет, получив в награду две серебряные медали «За беспорочную службу в полиции». Сообщения о героических поступках челябинских полицейских неоднократно появлялись в газетной криминальной хронике. В сентябре 1907 года в газете «Голос Приуралья» сообщалось о задержании городовым Чувашовым в ночное время пьяного дебошира, вооруженного ножом и револьвером.
Конечно, у челябинской полиции были и политические дела. 1 мая 1908 года несколько рабочих типографии Бреслина (ныне на этом месте работает камерный театр) напечатали прокламации антиправительственного содержания и попытались разбросать их по городу. Трое участников акции были задержаны полицией, а помогавшим им наборщикам было предложено уволиться. В ответ молодые люди (им было по 17-19 лет) начали подстрекать рабочих типографии к забастовке, и 6 мая типография забастовала. Зачинщиков арестовали на две недели, потом арест продлили до месяца. 8 июня они все оказались на свободе. Гребнев, Ильин и Войткевич решили отомстить исправнику Семенову и надзирателю Козлову. Они раздобыли три револьвера…
Убийство полицейских заговорщиками было намечено на 12 июня, оно должно было произойти у Народного дома. Но волей случая Ильин наткнулся на полицейского Абдалова, которому было поручено его найти и задержать. В погоне за ним и остальными участниками несостоявшегося покушения Войткевича убили, Ильина и Гребнева схватили. В ногу был ранен стражник Коряков. Четверых полицейских, участвовавших в задержании террористов, наградили серебряными медалями «За усердие».
Весной 1915 года в Челябинске возрос поток больных, раненых и военнопленных. И это привело к первым вспышкам заразных заболеваний, главным образом — сыпного тифа. В Челябинске было организовано 19 лечебных заведений на 1425 коек. Челябинский уездный исправник инициировал перед городской и земской управами вопросы об усилении врачебного надзора, найме дезинфекторов, оборудовании дезинфекционных камер, расширении заразного отделения городской больницы и принятии мер к санитарному благоустройству. Исправник также обратился со специальным воззванием к населению города — о необходимости извещать ближайшего врача или полицию обо всех подозрительных заболеваниях. Исполнительным чиновникам полиции было предписано распорядиться об очистке дворов, площадей, источников питьевой воды, поступающих в продажу продуктов, а также ознакомить население с элементарными мерами здравоохранения.
Сформулированная еще в 1908 году идея создания самостоятельной городской полиции была реализована только в конце 1916 года. Она была учреждена в соответствии с установленной нормативной численностью, в Челябинске также создавалось свое сыскное отделение. На должность челябинского полицмейстера был назначен Загряжский, но пробыть в должности ему предстояло недолго. После отречения Николая II от престола Загряжский был отправлен в отставку, а городская полиция реорганизовалась в народную милицию.
По материалам публикаций В.Весновского, Г.Самигулова, Е.Сичинского и Н.Чернавского.
|