Ветеран МВД Башкирии рассказал, как во время второй чеченской войны разговорил племянника Масхадова
На календаре вторник, а это значит, что пришло время «Баек силовиков». Сегодня мы публикуем воспоминания экс-начальника криминальной милиции Башкирии Гайнуллы Гиззатуллина о второй чеченской войне. На тот момент он был полковником милиции, а на фронте командовал оперативной бригадой криминальной милиции. Будучи опытным сотрудником, он сумел разговорить чеченского боевика — племянника Масхадова.
Задержанный, от которого все отказывались
Гайнулла Самигуллович прибыл в Чеченскую республику 17 декабря 1999 года. О своем прибытии он доложил начальнику генерал-полковнику милиции Колесникову.
— Он встретил меня радостно, даже пошутил, что «Гайнулла в Башкирии всех жуликов переловил, решил сюда приехать». Мы друг друга знали хорошо, когда меня назначали на должность начальника уголовного розыска МВД Башкирии, он был начальником, и после этого много раз наши пути пересекались, — рассказал ветеран.
Через какое-то время Гайнуллу срочно вызвали в штаб группировки. Когда, обсудив все необходимые вопросы, он вышел из здания штаба, к нему подошел командир спецназа МВД Росии и обратился с просьбой, чтобы он забрал одного задержанного — тот оказался непростым, и с ним никто не хотел работать.
— Во время «зачистки» одного из населенных пунктов задержали молодого человека, который представился племянником Масхадова. Если это так, то он должен был знать много информации, представляющей оперативный интерес. По возвращении командир обращался в различные оперативные подразделения, чтобы поработали с этим парнем, но все отказывались, и его никуда было девать, — говорит Гайнулла Самигуллович.
А Гайнулла согласился. Парня доставили в изолятор временного содержания. Но через два дня оперуполномоченный, который отвечал за работу ИВС, доложил, что доставленный отказывается от пищи.
— Он при разговоре сказал: «Зря отказываешься, у нас командир очень строгий татарин, он тебя есть заставит». И задержанный выразил желание переговорить со мной. На следующий день я поехал в ИВС, где у меня состоялась с ним беседа. Он, действительно, оказался племянником Масхадова и контролировал финансовую деятельность боевиков. На вопрос: «Почему отказывается от пищи?» он ответил: «Если ты мусульманин, должен меня понять — идет месяц рамазан, и я держу уразу». Тогда я обещал приходить по вечерам и приносить ему еду (во время уразы пищу разрешается принимать только после захода солнца — прим. ред.). Понемногу я наладил с ним контакт, и он начал отвечать на мои вопросы. Надо сказать, он был хорошо информирован. На третий день его содержания в ИВС он дал сведения, над получением которых долго бились все спецслужбы: вычислить, через кого уходит информация, и почему боевики своевременно уходят из-под удара. Когда он назвал фамилию, я от радости чуть не вскрикнул, но вовремя собрался и дослушал его рассказ, — вспоминает ветеран.
Как на грудь упал знак «За отличие в службе»
В тот же вечер Гиззатуллин оформил, как требует приказ, документы, а на следующий день был в штабе объединенной группировки войск. Учитывая, что провокатор был должностным лицом правительства Чечни, с ним должны были заниматься сотрудники ФСБ. Но когда Гайнулла Самигуллович пришел в помещение, где базировались сотрудники ФСБ, никого там не нашел. Возле входа стоял постовой срочной службы, и на вопрос: «Где руководство?», ответил, что никого нет. Тогда экс-начальник криминальной милиции Башкирии потребовал найти дежурного офицера. Через несколько минут его все же нашли, и передали, что пришел начальник криминальной милиции оперативной бригады МВД России.
— Меня пригласили в кабинет, где дежурный офицер и еще один сотрудник распивали спиртные напитки. Видя его состояние, я не мог передать столь важную информацию, и решил дождаться руководителей. Чтоб время провести, я пошел к своему знакомому — он был заместителем руководителя штаба объединенной группы разведки. Посидели, попили чай. В ходе беседы он спросил: «Какими судьбами в наших краях с утра пораньше?» Я в двух словах объяснил цель моего визита. Тогда он спросил, не могу ли я его ознакомить с документом. Учитывая, что через некоторое время данная информация всё равно поступила бы к нему, я дал ему почитать документ. Читая, он постепенно менялся в лице, а когда закончил, сказал, что нужно срочно доложить руководству. Взяв документ, он ушел, а через 10 минут вернулся и сказал, что меня ждет генерал-лейтенант Паньков. Когда мы зашли к генерал-лейтенанту, тот поинтересовался, откуда информация. Я ему кратко объяснил. Он из шкафа взял удостоверение нагрудного знака «За отличие в службе» 1 степени, сам знак и вручил мне со словами: «Спасибо, это всё, что есть у меня под рукой. А мы голову ломали, почему наши операции срываются, а утечка была в самом верху», — говорит Гайнулла.
Гиззатуллин получил удостоверение и знак, поблагодарил и уехал к себе. Через час в ИВС Моздокского ГРОВД приехали сотрудники ФСБ, усилили охрану ИВС, возле камеры поставили дополнительный пост и запретили кому- либо беседовать с задержанным. Дальнейшая судьба этого человека неизвестна, но поговаривали, что его обменяли на наших пленных.
«На задания оперативники просились сами»
В подчинении Гайнуллы Самигулловича в Чечне были 46 человек. Откомандировали их из разных регионов России. Гиззатуллин нашел время побеседовать с каждым по отдельности, выяснить, как он попал в Чечню. В ходе беседы он определил, кого можно назначить старшими групп. В выборе не ошибся, никто из ребят в ходе выполнения задач не подвел.
— У меня часто спрашивают: ходил ли ты в атаку? — я отвечаю: нет. На войне у каждого подразделения своя задача. Мы отвечали за — сбор информации, а точнее, за разведку. Методы и способы получения разведданных разные, нет необходимости их расшифровывать. Задача поставлена — её надо выполнять. Шел четвертый месяц второй чеченской кампании, в подразделениях — неразбериха, нет взаимодействия, почти полностью отсутствует связь, — вспоминает Гиззатуллин.
Первым делом Гайнулла Самигуллович привел в порядок всю документацию, создал 11 разведывательных групп. Их укрепили сотрудниками московского ОМОН — по 5 бойцов в каждую группу. И началась повседневная кропотливая работа. Группы уходили на задания вглубь территории Чеченской республики, а войска только начали окружать город Грозный.
— Самое трудное — это направить людей на задание. Вернутся ли они? А ведь, бывало, группы по 10–15 дней находились на территории, где всюду орудовали чеченские боевики. Ни одна вылазка не обходилась без боя. Я уже упоминал, что полностью отсутствовала связь, а очень важно полученные разведданные срочно передать: дорога ложка к обеду. В разведке своевременная передача информации может решить исход боя, спасти жизни многих бойцов, помогает принять кардинальное решение. На меня была возложена организация разведки, получение информации, анализ и взаимодействие с оперативными подразделениями объединенной группы войск. С этой целью в штабе объединенной группировки войск был создан аналитический отдел из числа сотрудников различных ведомств, — рассказал Гиззатуллин.
Первым делом, Гайнулла Самигуллович правдами — неправдами, добился, чтобы выделили два спутниковых телефона — это облегчало задачи разведывательных групп. Чеченская республика по территории небольшая, группы во время выполнения задач встречались, передавали по телефону добытую информацию, получали новые задания. После возвращения сотрудников из задания Гайнулла Самигуллович всегда давал три дня выходных. Отдохнув сутки, оперативники подходили просились на задания; работы было много, он и не отказывал.
Пятеро раненных бойцов и собака
5 января 2000 года оперативная группа в сопровождении 10 бойцов ОМОН при ГУВД Москвы выехала в Ачхой- Мартановский район Чечни — проверить оперативную информацию о нахождении в населенном пункте Самашки генерала Шпигуна, которого похитили боевики в Грозном. 7 января разведчики получили дополнительные оперативные данные о местонахождения генерала.
На проверку информации группа выехала в полном составе. При выезде на автодорогу Самашки-Долинский машину остановили на блок-посту федеральных войск, но как только увидели предписание, пропустили. Когда же машина отъехала метров 800 от блок-поста, ее с воздуха атаковали два вертолета Ми-24. Бойцы своевременно подали опознавательные знаки сигнальными ракетами, но все равно передний вертолет успел обстрелять машину из всех видов вооружения. Троих бойцов ОМОНа ранило, подполковника милиции контузило, а прапорщику милиции перебило ногу. Пострадала и собака — служебно-розыскной боец по кличке Том.
Несмотря на раны, группа рассредоточилась по обе стороны дорог и и стала подавать сигналы ракетами. Вертолеты сделали еще 8 заходов, но огонь не открывали. Один из них приземлился в районе блок-поста, и в сторону, где лежали ребята, открыли огонь. Через некоторое время со стороны блок-поста на автодорогу вышла бронегруппа федеральных войск — две БМП и рота солдат.
— Старший группы оценил ситуацию, оставил оружие, встал во весь рост и пошел навстречу наступающим, рискуя в любой момент получить пулю. Не думая о собственной безопасности, он спас остальных. Когда мне доложили об этом инциденте, я выехал на аэродром встречать вертолеты с раненым. Каждое подразделение забирало своих людей, а моих в вертолете не было. Последним из вертолета вышел инспектор-кинолог прапорщик, на руках он нес раненную собаку. Мой первый вопрос естественно, был: «Где ребята?» — а он мне смотрит в глаза и спокойно говорит: «В вертолетах не хватало места, ранения у ребят легкие. они остались; сказали, надо спасти собаку», — вспоминает Гайнулла Самигуллович.
Была команда: шума не поднимать
В Моздоке сотрудники нашли ветврача, он сделал операцию, извлек осколки, а через две недели собака была уже в строю. В награду получила колбасу.
— Перед руководством я поставил вопрос о награждении майора МВД. Мне сказали, мол, какая награда, про этот случай вовсе надо молчать! Несмотря на это, я пошел к генерал- полковнику Колесникову, доложил обстоятельства. Впоследствии майора наградили орденом Мужества, я считаю, что он его заслужил. Команда была: шума не поднимать, но, свойственно характеру сыщиков, ребята вычислили летчиков, которые их обстреляли. Я об этом ничего не знал. В 2 часа ночи меня разбудили опера и говорят: «Товарищ полковник, мы знаем, где живут летчики. Можно, мы их побьем?». Естественно, я запретил, сказал, что на войне бывают разные ситуации, лучше с ними выпить на мировую. Они так и сделали. В дальнейшем летчики оказали нам помощь по доставке групп разведки в труднодоступные районы, — рассказал Гайнулла Самигуллович.
Это не все военные истории, которые рассказал Гайнулла Гизатуллин. На следующей неделе мы обязательно расскажем вам новые. А пока вы можете прочитать истории о том, как сидели заключенные в советских тюрьмах. А сам бывший начальник криминальной милиции рассказал о том, как держал в кулаке воров в законе в лихие 90-е. В интервью UFA1.RU руководитель силовиков рассказал истории, которых не найти в интернете.
|