Журналист Znak.com о том, кто должен ответить за смерти троих малышей в Челябинской области
По гибели ребенка в Южноуральске возбудили два уголовных дела — по статье 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности») и формально — части 2 статьи 293 УК РФ («Халатность, повлекшая по неосторожности смерть потерпевшего»). Почему формально? Потому что практически ни одно подобное дело по бездействию органов социальной защиты населения, из-за которого погиб ребенок, не доходило до суда.
Такие дела, если непосредственно смерть не связана с бездействием лица (например, акушерка не провела должную диагностику беременной, и у нее умер ребенок) возбуждают, «чтобы Москва не ругалась». Реальной цели наказать конкретное должностное лицо или группу лиц за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, то есть службы по принципу «и так сойдет, ничего же не случилось», никто и не ставит. Обычно подобные дела прекращают за отсутствием состава преступления, опять же — по формальному признаку: семья же стояла на учете, ее посещали, проверяли… А потом случается новая трагедия.
Почему матери с тяжелым отклонением психики, которое сопровождается, в том числе, очень опасными проявлениями в виде внезапных приступов агрессии, позволили самостоятельно воспитывать детей? Почему дети постоянно оставались одни, не были устроены в садик, но их не изымали из семьи? Почему, в конце-концов, в помещении, где жили дети, не были обеспечены безопасные условия проживания (тут особенно режет слух фраза из отчета соцслужб «в квартире порядок») в виде исправно работающих коммуникаций? Все это в совокупности и привело к тому, что «дети остались одни, случился пожар, один из них погиб».
Вам не кажется, что если бы чиновники относились к службе должным образом, то не допустили бы даже факта воспитания малолетних детей матерью с огромным бэкграундом проблем, причем как с психикой, так и с законом? Причем в данном случае стену формализма под видом мнимого гуманизма госорганов не смог пробить даже резонансный случай, когда Виталя спал на улице около дороги. Его сочли малозначительным, чтобы изымать детей.
Трехлетняя девочка погибла на пожаре в поселке Зауральский. Маме Владлене — 18 лет. Старшей дочке Юле в декабре исполнилось три года. Младшей Александре — 11 месяцев. Все — от разных отцов. Владлена живет самостоятельно в квартире, купленной на средства маткапитала. Никогда не работала, получает пособия на детей как мать-одиночка. 4 февраля она оставила детей дома смотреть телевизор и уехала в Еманжелинск на автобусе встречать своего очередного ухажера, с которым познакомилась в январе в соцсети, и он уже два раза гостил у нее дома. К слову, своим гостям (а новый приятель приехал с другом) девушка сказала, что оставила детей с соседкой, хотя никакой соседки не было. Когда все трое приехали в Зауральский — квартира была задымлена. Младшую дочь смогли вынести из квартиры, старшую не нашли, и она погибла. По предварительным данным, в квартире загорелся роутер.
Случайное стечение обстоятельств? Может быть. Но мы снова видим: семья характеризуется удовлетворительно, в управлении соцзащиты населения на учете не состоит, мать даже не состояла на учете в ПДН или на контроле участковых, так как не нарушала общественный порядок. В общем — для всех все нормально. Дети обуты, накормлены и девочка даже ходила в садик. Никакого бездействия.
Судя по всему, для соцслужб Еманжелинска считается нормальным, что девочка родила в 15 лет и не имеет намека на сожителя, который бы хотел стать ее мужем. Их не смущает, что в 17 лет она забеременела и родила второго ребенка.
Почему семью не взяли под патронаж, почему не приставили к молодой мамаше, у которой, понятное дело, в голове не дети, а мальчики, конкретного сотрудника социальной защиты для наблюдения? Почему не проверяли или не просили соседей быть внимательными и в случае тревожных сигналов сообщать куда надо, хотя бы — участковому. Главное — мать получала пособия. Пособия здесь ключевое слово, главное, что они были назначены, это укажут во всех отчетах, а как они расходуются и почему вчерашняя школьница рожает детей от разных мужчин, которых приводит домой — не важно. Ге будет важно даже тогда, когда произойдет трагедия. И если в случае с Южноуральском мы видим хотя бы попытку разобраться в бездействии соцслужб и предупредить таким образом другие случаи, то здесь ее нет, а молодая мать уже строчит посты в соцсетях о погибшей дочке, желая ей «мягких облачков». Ничего, она родит еще. И получит еще денег от государства. А такие же подружки посмотрят на нее и тоже родят себе детишек, за которых им будут платить каждый месяц.
Маме Вике 25 лет, и у нее четверо детей. Старшему сыну семь лет, он ходит в первый класс, средним — четыре и пять лет, младшей дочке было два года. Все дети носят ее фамилию и ее отчество. Младшие дети детский сад не посещали. С семьей с 2016 года живет биологический отец трех младших детей. Он ранее судим за кражу и грабеж и состоит под административным надзорном с 2017 года.
Семья живет в однокомнатной квартире площадью 37 квадратных метров в доме барачного типа. Казалось бы — вот он типичный пример семьи из группы риска. Но нет. Снова во всех отчетах и, более того, в официальном комментарии пресс-службы администрации города: семья на учете не состояла и не состоит, фактов семейного неблагополучия не было, жесткого обращения с детьми — тоже. Почему тогда в ночь на 5 февраля мать с отцом и соседкой распивали пиво, поссорились и отец детей намеревался убить сожительницу, но промахнулся и смертельно ранил ножом младшую дочь — непонятно. Видимо, как и в Еманжелинске — стечение обстоятельств.
Суд отклонил иск Booking к ФАС об исключении из договоров с отелями условия о паритете цен
В оперштабе ЯНАО рассказали подробности о трех новых смертях от коронавируса
Глава Центрального суда возглавил суд Тюменского района
Минздрав: кировские врачи получили первые выплаты за лечение больных коронавирусом
В Кировской области за три месяца уволили 27 тысяч сотрудников
|